путину подкинули наркоту
Jun. 20th, 2019 12:00 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
roar22Последний раз ему заламывали руки в Германии. Это произошло, когда в Берлине снесли стену и к русскому консульству в Дрездене сбежалась огромная толпа немчуры "с целью проявить агрессивные намерения", как он потом написал в отчете. Судя по крикам, агрессоры собиралась разгромить местный архив КГБ, и это при том, что в здании сидит и трясется одинокий капитан Путин, свои бросили, никакой подмоги. Пришлось открыть врагу ворота, отдать связку ключей от всех помещений и сказать, что архив – второй этаж вниз, направо. Но видно было, что его все равно убьют. Тогда он попросил задрота-полицейского, который тут бегал для антуража, надеть на него наручники, типа агента арестовали, однако тупой полицай сразу не догнал. Не теряя время на переговоры, Путин сам сунул руки в железки и показал фрицу, что надо захлопнуть замок. Оторопевший фриц захлопнул, Путин прохрипел, путая русские слова с немецкими: конвоируй, козел, я шпион. Полицай, как в трансе, вывел козла-шпиона на улицу – и только там Путин понял, что спасся. Это был самый быстрый забег в его жизни, за спиной полыхало зарево огня, а он в застегнутых наручниках несся, словно ужаленный, на фоне картинной галереи, куда так ни разу и не заглянул. Теперь его, получается, заковали второй раз. Правда, нынче он сидит в русской машине, и его куда-то везут. Куда? Неужели расстреляют? Тут тебе не Дрезден с галереей, от наших милости не жди.
Везли по людным улицам. Никогда прежде Путин не видел столицу с людьми на тротуарах. Но рассматривать необычные ракурсы городского пейзажа мешали завернутые за спину руки: их ломило. Он попытался возроптать, но получил локтем под дых и примолк до выяснения обстоятельств. Кажется, если верить фильмам, наручники положено надевать на задержанных, не заводя руки назад, разве нет? А за спиной их держать неудобно, потому что сидеть приходится на краю. Поэтому Путин решил, что, как только все прояснится, виновных придется наказать. Хотя где-то в области затылка сверлило неожиданное, но еще не имеющее четких очертаний соображение на тему дворцового переворота. С другой стороны, уж больно буднично переворот развивался – исполнители на него даже не смотрели. Словно, по пять раз на дню задерживают Путина. Рутинная операция – и это показалось Путину более обидным, чем руки за спиной.
В отделении Путин робко потребовал адвоката, подумав: а вдруг проскочит. Не проскочило. Впрочем, стоять и раздумывать не дали, завели в обшарпанную комнату, где какой-то плюгавый лейтенант его роста снял с задержанного наручники и провел ладонью по карманам путинского пиджака: телефон где? Путин ответил, что телефона нет. Лейтенант снова хлопнул по карманам, сказал: так не бывает, потом зевнул, показав гнилые зубы, и ушел. Другой лейтенант, уже младший, но с нормальными зубами, что-то долго писал за фанерным столом. Перед ним лежал пакетик, который достали из Путина при задержании. Вошел мужик в штатском, пощелкал по пакетику грязным ногтем, скривил рожу, писавший пожал плечами: мол, что есть. Мужик забрал пакет, будто это дохлая мышь, и вышел. Лейтенант закончил писать, протянул Путину листочки: распишитесь. Тот не тронулся с места, не очень понимая, что за всей этой театральной постановкой кроется. Лейтенант подписал за него бумаги и тоже вышел. Путин продолжал стоять в помещении, где не было ни одного стула, кроме того, на котором только что сидел младший лейтенант. Первая волна страха сошла, но он решил, что садиться на стул пока рано.
И правильно сделал. Потому что стремительно вбежали два сержанта, или старшины, Путин плохо разбирался в званиях рядового состава. Один толкнул Путина к двери, второй врезал ему по спине. Но как-то не очень зло. Зло его побили на первом и последнем допросе, который провели через четверть часа под лестницей, если это вообще можно назвать допросом. Но и то битье было скорее банальным, как бы необязательным, колотили без инициативы и фантазии. С арестованными президентами так не поступают.
Допрос провели по упрощенной схеме. Сказали, что задержанный находится в управление внутренних дел по Западному административному округу, хотя Путин не заметил, чтобы его из отделения куда-то перевозили. Присутствовал сотрудник, который назвал себя понятым. У понятого текли сопли, и он постоянно чихал. Следователь, сидя за столом с ручкой в руках, потребовал, чтобы задержанный сам открыл багаж, который был в руках задержанного в момент задержания. Все свои слова, прежде чем их записывать, следователь произносил вслух. У него была такая привычка: он сначала проговаривал термины и обороты, вслушиваясь в них чутким ухом, а потом заносил на бумагу, высунув от старания кончик языка. Путин смутно понимал, как багаж может быть в руках, но четно признал, что в момент задержания такового при нем не было. Понятой чихнул, следователь записал: задержанный отказался открыть вещдок. Путин оглянулся, никакого вещдока в комнате не наблюдалось. Следователь снова озвучил свою запись: экспертиза обнаружила в одежде задержанного три грамма 56 сотых наркотика мефедрона. Понятой подсказал: метилэфедрона. И так сойдет, сказал следователь, поднялся и вышел. Понятой крикнул в неприкрытую дверь: Митяй! Путин снова сказал, почти шепотом: мне бы адвоката. Будет тебе адвокат, заверил его понятой. Вошел Митяй, средней комплекции бугай, и ударил Путина по почкам. Тот упал и ударился головой о кафельный пол. Пол был заплеван.
Затем оба потащили его к двери, выволокли за ноги в коридор, где мимо них суетливо проходили сотрудницы в форме, никто особенно на него не пялился. Путин не кричал, понимая, что бесполезно. Ему оцарапали правую руку, внизу лестницы он полежал рядом с ящиком противопожарной охраны, стараясь, чтобы проходящие на него не наступили. Никто не наступил. Понятой снова чихнул и надавил Путину ногой на грудь. Митяй нагнулся и ударил его по скуле. Потом внимательно посмотрел, остался недоволен своим ударом и залепил ногой Путину в ребра. Путин вскрикнул, какая-то девушка в погонах тоже вскрикнула, проходя мимо. Митяй ее заверил: сообщение об избиении задержанного не соответствуют действительности. Девушка, успокоившись, кивнула головой и побежала дальше.
В камере, куда его доставили волоком, других арестованных не было. Три стенки и железная решетка, выходящая в пустой коридор. Через некоторое время, за которое Путин подумал о туалете только пару раз, по ту сторону решетки нарисовался человек с тонкой папкой, назвался адвокатом, флегматично спросил, как задержанного зовут. Судя по всему, скучную встречу с клиентом он собирался провести стоя. На Путина он не глядел. Путин ответил: Путин. Потом добавил: Владимир Владимирович. Затем добавил совсем неуместно: ваш президент. Адвокат писал, не поднимая глаз. Причем писал больше, чем ему сообщал о себе задержанный. Писатель, подумал Путин, но смолчал.
И тут время остановилось. Путин видит, как к адвокату с правой стороны замедленного кадра подходит Золотов. Путин кричит ему: Золотов! Виктор Васильевич! это я, Путин! Золотов на него ноль внимания. Смотрит на бумагу, которую стоя составляет адвокат. Потом берет бумагу и собирается уходить. Путин отчаянно, уже в полный голос орет: Золотов! я Путин! я здесь! не видишь? Золотов вздрагивает, замечает человека за прутьями решетки, приближается к нему и четко, сквозь зубы произносит: у Путина три родинки на шланге, а у тебя сколько? Немая сцена. Золотов уходит вправо по кадру. Адвокат громко чихает, и Путин понимает, что это не адвокат, а понятой. Понятой адвокат долго вытирает нос длинным куском туалетной бумаги, извлеченным из кармана брюк, потом читает вслух, уставившись в папку, где остались какие-то листки: вы обвиняетесь в покушении на сбыт наркотиков в крупном размере по статье, которая предусматривает от 10 до 20 лет лишения свободы. Речь адвоката смахивает на прокурорскую.
Реальность зыбко пробивалась сквозь туман абсурда. Адвокат снова чихнул, после чего продолжил голосом пономаря. Путин никогда не слышал голоса пономаря, но давно догадывался, что у пономаря должен быть такой же голос, как у Гундяя. Гундяй гнусаво пел с амвона по ту сторону решетки: задержанным в неустановленное следствием время и в неустановленном месте куплено у неустановленного лица два кило, ладно, одно кило, – адвокат сделал исправление в листочке, – наркотиков, чтобы потом перепродать. Однако довести преступление до конца подозреваемый – или задержанный? ладно, неважно – не смог по независящим от него обстоятельствам, так как был задержан. Подписывать будешь? – И не дождавшись ответа Путина, который на этот раз решил бумагу все-таки подписать, потому что в шпионской школе его учили не лезть на рожон, адвокат ушел. Но тут же снова появился и сказал: да, по месту проживания задержанного был произведен обыск, отчет прилагается, чтобы лечь в основу отдельного эпизода дела. И снова ушел. На этот раз окончательно. Полный отпад: они уже и Кремль обыскали!
Если бы Путин слышал о Кафке, это бы многое прояснило его мятущемуся сознанию. Но он не слышал о Кафке, а только представлял себе, как вокруг отделения уже собралась толпа добропорядочных граждан с требованием немедленно отпустить Путина. Нет, толпу давно бы разогнали водометом, это к бабке не ходи. Да и не было слышно доносящихся снаружи возмущенных криков. Наверное, стоят одиночными пикетами и держат плакаты: я/мы Путин. И понимал Путин, что никаких плакатов там, снаружи, тоже нет, но так хотелось в это верить.
Надо готовиться к суду. Руку саднит, в голове рой тактических вопросов. Признавать наркотики своими или не признавать? Пойти на сделку со следствием или проявить мужество? То есть пойти, но не сразу?
Тут до него дошло, что скорее всего никакого суда не будет. Просто придушат. Как императора Павла I подушкой. Или все-таки удастся спастись? Путин дернул железную дверь. Она открылась. В коридоре ни души. Пойти навстречу свободе, как Данко, или это сочтут за бунт и сопротивление? Путин крикнул: ау! собираясь слабым голоском, никому не мешая, сообщить, что просит попить, просто попить. Или решиться на туалет? Но никто не отозвался. Тогда с мыслью попить или в туалет он двинулся по коридору, пока не вышел к лестнице, под которой его били час назад и по которой продолжали все так же деловито перемещаться сотрудники в погонах и без, деловито сновали девушки с папками и даже грузно прошел знакомый Митяй. Путин взялся за перила и начал с опаской спускаться, притворяясь беспомощным старичком.
Да, так и есть, снаружи не было никаких пикетов с плакатами я/мы Путин. Смеркалось. С минуту подышав холодным воздухом, он двинулся на восток.
Хоть бы одна прохожая собака признала в нем своего президента! Но нет, ничей любопытный взгляд на нем не остановился. Да у них что, телевизора нет? Лишь сидящая на вентиляционной решетке метро пахучая бомжиха грозно на него цокнула, прижав к животу замызганную бутылку пива. Наверное, дура решила, что плешивый пройдоха зарится на ее напиток. Ага, как же, Путин пива принципиально не пьет!
Наручные seiko показывали одиннадцать, когда он подошел к дому и прошмыгнул мимо вахтера.
В комнате никто не спал. Первым его заметил Путин у окна: а посмотрите! кто пришел! ну как дела? где шатался? Другой Путин, сидя у тумбочки за пасьянсом, улыбнулся и добродушно сказал: привет! колись, бродяга! Остальные Путины замерли в предвкушении забавного рассказа.
Путин сглотнул и выдавил из себя: братцы, у Путина три родинки на шланге! а у нас сколько?
В наступившей тишине было слышно, как все напряженно думают. Лишь один Путин, тот, который уже лежал, юркнул с головой под одеяло, потом вылез наружу и разочарованно пожаловался: пацаны, нас кинули!
И тут в коридоре за дверью кто-то чихнул. Не то адвокат, не то понятой.
