Улитка на склоне, или Как вам живется в карантине?

[roar22]

Представим себе обычный сценарий коронавирусной жизни. Вы – психбольная, причем по жизни, а не только генетика, второй год в стационаре, обычное дело. И замечаете, что с недавних пор санитарки и врачи – все в респираторах, для вас новое слово в бытовом лексиконе, но марли обычные и они через них дышат. Смотрят на вас и дышат, а на вопрос, что это такое, отвечают: грипп. У них грипп, а у вас нет. Ну ладно.

И тут пошел слух, что ваше заведение посетит Путин. Кто такой, вы знаете по фрагментам из прошлого, куда не мешало бы при случае вернуться. Но образ в тумане, нет четкого виденья, хотя имя в голове звучит внятно, как звонок на перемену. И вот он сейчас придет. Да и пусть, вам-то что! С другой стороны, у врачей грипп, зачем же сюда? А если заразится?

Всех ставят у дверей, но внутри, как при возвращении челюскинцев, чтоб не пропустили, хотя некоторые думают, что ядерная война, или за ними пришли, или Пурим в костюмах и вы приглашены на премьеру. Пациенты в пижамах глядят в коридор через сетки на люках, по всем этажам идут спешные приготовления. Наконец бежит толпа Росгвардии. Вы такого слова не знаете, но соседка по койке, Доктор Лиза, спрашивает одного и тот отвечает на ходу: "Росгвардия". На них не респираторы, а чулки с прорезями, типа паранджи, кто-то из ваших тянет радостно: "Ба‑ла‑кла‑ва". Говорит, видел по телеку. Мужчина из палаты напротив. Для психов гендеры только по палатам, а не по этажам. Балаклавы пронеслись, и снова тишина. Становится скучно.

И тут валит громогласное стадо. Бегут как на пожаре, а во главе лавины радостный человечек в новогоднем скафандре канареечного цвета. Пациенты кричат: "Путин, Путин!" Тянут к нему конечности, он на них не реагирует, и тут вам приходит в воспаленную голову заорать: "Бомба, бомба, ложись!"

Ваши сокамерницы подхватывают. Шум стоит неописуемый. В коридоре все потешно падают, один главврач стоит утесом. Под ним шевелится канарейка, он ее прикрывает, а у самого марля с бороды медленно съезжает в рот. От страха и не такое съешь.

В конце коридора слышна нескончаемая пулеметная очередь, она удаляется. Инстинкт самосохранения никто не отменял. Оставшиеся на просцениуме тяжело дышат. Психи тоже стоят, а санитары с Росгвардией уползают в разные стороны, не поднимая от пола балаклав и респираторов. Наконец на арене остается человечек-канарейка и над ним главврач – окаменел, но видно, что сейчас завалится, как Голиаф с дыркой во лбу. Бам, завалился!

У человечка нет головы. Руки-ноги есть, они мелко дрожат, а голова лежит рядом. Это шлем от скафандра. Из дыры на теле выглядывает бледный Путин, словно улитка из домика, и спрашивает шепотом: "Ну?" Смотрит на вашу клетку. И тут Доктор Лиза, ваша лучшая подруга, отвечает: "Баранки гну". Улитка тут же прячется в недрах домика, а народ из соседних палат начинает гоготать, орать и горланить нараспев: "Гну, гну, баранки гну!"

Она потому Доктор Лиза, что ее сначала сшибли над Черным морем вместе с оркестром, а затем стали за ней охотиться, потому что она несет людям добро, да только врагам неймется, вот она и скрывается временно в Коммунарке, это такая перевалочная база для сбитых летчиков.

Тем временем Путин пытается вылезти из домика, причем задом, но зад шире головы. Просовывает руку меж ног, которые вместе с телом остались внутри, и только филе торчит наружу. Рука хватается пальцами за воздух, повторяя стандартный жест утопленника. Главврач приходит в себя, бормочет, дожевывая марлю: "Сейчас спасем, Владимир Владимирович", зачем-то пожимает руку, торчащую вместе с задом из скафандра, оттуда разносится: "Кто на связи?" Главврач честно отвечает, встав по команде смирно: "Проценко" и выплевывает остаток марли, а Доктор Лиза кричит у вас над ухом: "Это я, Доктор Лиза! Перехожу на прием!"

Вдруг снова пулеметы. То Росгвардия, заблудившись в лабиринте коридоров, пробирается с боем к выходу, не зная, что лезет в тупик. Отважный Проценко накрывает телом улитку в скафандре, повторяя подвиг Матросова, над ними проносится табун балаклав. Пациенты в клетках ревут, что твои бабуины. Доктор Лиза плачет: "Заразили, заразили гаранта конституции гриппом". Охая и причитая, помятый Проценко поднимается сам, сгребает гаранта на руки и собирается уйти. Но балаклавы, добежав до тупика, возвращаются. Ой, что делать? Спаситель гаранта бросается к вашей двери, гремит засовом, вместе с ношей протискивается в обитель, бросает улитку на пол и встает в проеме, чтобы защитить. Балаклавы появляются так же неожиданно, что и раньше, гремит пулемет, слышна далекая артиллерийская канонада.

Ды-ды-дыд! Одна из балаклав резко тормозит и кричит: "Это здесь, Путин здесь!" Табун встает на форсаже как вкопанный. Проценко качает головой: "Нет, не здесь". Доктор Лиза визжит за его спиной: "Здесь, здесь! Его отравили гриппом!" Вашу камеру берут боем, Проценко повержен, улитку выносят. Коридор бушует от восторга. Говорят, последний раз здесь было весело, когда вон в том номере помер Склифосовский.

Последнее, что видят бабуины, это машущая им рука, торчащая из зада улитки. Ее провожают свистом.

Ну а затем пошла рутина. Набежали санитары в респираторах, притащили шланги и давай поливать камеры из коридора. Всех полили, никого не оставили. Короче, обычный сценарий коронавирусной жизни.

А что слышно у других? Поделитесь, как вам в карантине? Приезжал ли Путин? Не скучно ль?