У меня всегда шаткая позиция, я привык. Кстати, о немцах. Есть у меня прабабушка, она очень старая и напрочь слепая. Я ее очень люблю, и мы с ней общаемся по телефону постоянно. Она живет у моей мамы, иногда я их посещаю — и мы втроем пьем виски, слушаем музыку и радуемся жизни. Года четыре назад я побывал в Германии. Это совсем недалеко от места моей тогдашней постоянной работы в Вене.)) И вот звоню я моей прабабушке. Она вдруг замолкает и строго спрашивает: "Эфраим! Кто у тебя в комнате?" Я рефлексивно отвечаю: "Нет никого". Помню, даже оглянулся, как бы удивляясь, откуда у нее такая странная мысль. Она еще более строго: "Эфраим, не надо мне врать!" Короче, после короткого обмена репликами, она говорит: "Если привезешь мне немку, я убью". "Кого, ба, ты убьешь? Меня?" "Тебя тоже". Потом та немка спросила меня, почему я не сказал по телефону честно, что у меня гости. Она прекрасно поняла наш идиш. Пришлось ей объяснить, что такое оккупация во Львове.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2022-10-11 10:13 am (UTC)Кстати, о немцах. Есть у меня прабабушка, она очень старая и напрочь слепая. Я ее очень люблю, и мы с ней общаемся по телефону постоянно. Она живет у моей мамы, иногда я их посещаю — и мы втроем пьем виски, слушаем музыку и радуемся жизни.
Года четыре назад я побывал в Германии. Это совсем недалеко от места моей тогдашней постоянной работы в Вене.))
И вот звоню я моей прабабушке. Она вдруг замолкает и строго спрашивает: "Эфраим! Кто у тебя в комнате?"
Я рефлексивно отвечаю: "Нет никого". Помню, даже оглянулся, как бы удивляясь, откуда у нее такая странная мысль.
Она еще более строго: "Эфраим, не надо мне врать!"
Короче, после короткого обмена репликами, она говорит: "Если привезешь мне немку, я убью".
"Кого, ба, ты убьешь? Меня?"
"Тебя тоже".
Потом та немка спросила меня, почему я не сказал по телефону честно, что у меня гости. Она прекрасно поняла наш идиш.
Пришлось ей объяснить, что такое оккупация во Львове.