Урок французского, телевизор и Седьмое ноября

[roar22]

Вчера мной был написан пост, где фигурировала некая Скабеева, человек из русского телевизора. Мне тут же ехидно ввернули, что никакой она не человек, а специальное изделие, сколоченное без единого гвоздя, чтоб телеящик не пустовал. На что мне пришлось признать, что с телевизором я вообще незнаком, ибо такового не было ни в моем детстве, ни поныне. Бог упас. А потом вспомнилось, что однажды пришлось мне все-таки прослушать почти полную программу по ящику и забыть я этого уже не смогу до старости. Так случилось, что, когда я завалил экзамен по французской грамматике, моя преподавательница, года на три старше меня, очень симпатичная девушка, в которую я мог запросто влюбиться, поскольку видел ее каждый день на уроке, но не влюбился, предложила мне пересдать экзамен у нее дома. Студентом я был горячим — чего не пересдать. И приехал к ней, а у нее в комнате, в дальнем углу, стоит включенный телевизор и о чем-то вещает по-английски. Я могу засунуть в свои мозги пару-тройку языков, вернее они в меня и так засунуты, но дело в том, что как раз французский и английский лежат у меня на одной мозговой полке и один мешает другому. Такая вот родовая травма. А тут мы экзаменуем друг друга по-французски, идут разные грамматические формы, а за спиной некто бубнит лекторским голосом с кембриджским акцентом, и невольно начинаешь вслушиваться. В какой-то момент – как раз на спряжении глаголов revenir, convenir, devenir – начало до меня доходить, что дядька сколачивает ватагу против собаки Сталина. Мол, собака Сталин – его боевой товарищ, но всё должно быть в меру. Я удивился избитой истине, тем более что мы перешли к глаголам assurer, parler, continuer, которые требуют особой тщательности при исполнении. Но назойливый лектор не унимался, он заявил, что куча европейских столиц оказалось за железной шторой, странный образ, и Вена в их числе. Я даже хотел оглянуться, что за штора, может я ослышался, на что мой строгий экзаменатор сказала, что не время отвлекаться. Пожалуйста, хотя Вену жалко, я там провел два восхитительных пионерских лета. И тут вдруг дядька перешел к прямому запугиванию. Повторяю, у нас во всю французский, а за спиной кто-то паяет по-английски и страсти нарастают: скоро всем будет плохо! на нас нападут русские! нас не станет! В такой панической обстановке plus-que-parfait начинает давать сбои, а француженка подгоняет: нельзя терять удачно пойманный ритм! Короче, на призыве объединить все западные армии в один жесткий кулак я понял, что пора завязывать с приятным и переходить к полезному. Это случилось как раз на devoir, courir, partir. Голос провозгласил: Let's save Europe! Француженка залопотала: maman, sauve-moi! А я упал в розовый провал… Короче, речь мистера Черчилля 1946 года в Фултоне в целом мне понравилась, хотя говорить он мог бы и спокойней, никто за ним не гнался. Осталось упомянуть, что на дворе стояло как раз Седьмое ноября. Кто-то в телевизионном начальстве решил запаять документальный фильм, чтобы напомнить обывателям, вроде меня с моей училкой, что Советский Союз начался именно в этот день, но мистер Черчилль объявил ему холодную войну, и вот на ней русские вместе с собакой Сталиным обломились. Хотя не будем забывать: нашествие в прошлом татар, Наполеона и Гитлера они одолели одной левой. Или даже двумя. А других пересечений с русскими праздниками у меня не было. Бог упас.

На фото вверху. Это не моя учительница французского. Но очень и очень похожа. Теперь вы понимаете, почему годовщина Русского Октября оставила во мне глубокий след

Comments

[roar22.livejournal.com]

!!!